Аполлон Александрович Григорьев

«Въ пятницу 25–го сентября умеръ нашъ другъ и сотрудникъ Аполлонъ Александровичъ Григоревъ.

Потеря его для насъ велика и незамСЈнима. Многое еще не досказано имъ; многое, высказанное мимоходомъ, не получило достодолжнаго развитiя.

Чтобы понять и вСЈрно оцСЈнить жизнь и литературную дСЈятельность Григорьева, надо уяснить себСЈ его основныя воззрСЈнiя, или, вСЈрнСЈе и лучше, вСЈрованiя. МнСЈ кажется я не ошибусь, если скажу, что основой его личности была полная, безъ поворота, вСЈра въ жизнь и вСЈра въ искусство, какъ въ одно изъ главнСЈйшихъ выраженiй жизни. ВСЈра въ жизнь во всСЈхъ ея проявленiяхъ; въ жизнь безустанно развивающуюся, по своимъ основнымъ извСЈчнымъ законамъ; въ жизнь, которую нельзя затиснуть въ рамку никакой – какъ – бы умна она ни была – теорiи; въ вСЈчно юную и любящую, постоянно обманывающую строгiя, но сухiя выкладки ума, – въ то, что покойный называлъ иронiей жизни…»

Произведение дается в дореформенном алфавите.