«М. Г.! Я постоянный читатель вашего журнала и постоянно слСЈжу за мнСЈнiями вашего критика Ап. Ал. Григорьева, гдСЈ бы они не появлялись. Я даже „Якорь“, сей мертворожденный „Якорь“, читалъ пока въ немъ участвовалъ г. Григорьевъ.
Г. Григорьеву конечно, мы всСЈ кой чСЈмъ обязаны, ну хоть кой чСЈмъ, на прим. хоть правильнымъ взглядомъ на Пушкина и Лермонтова, на комедiю ГрибоСЈдова. ВСЈдь это не совсСЈмъ шутка-съ? Его взглядъ на искуство, какъ на дСЈло народное, вСЈрность и меткость его соображенiй, когда дСЈло идетъ о томъ, чтобы опредСЈлить органическое-ли произведенiе данное, или искуственное, дСЈланное, – все это не мало прельщало меня и находило во мнСЈ преданнаго читателя. Но вотъ съ прискорбiемъ я сталъ замСЈчать, что онъ уклонился какъ будто въ сторону. Куда-же обратиться, гдСЈ высказать свои недоразумСЈнiя? Долго я думалъ объ этомъ. Конечно, г. Григорьева только лСЈнивый не бранитъ; только лСЈнивый не издСЈвается надъ нимъ и часто самымъ пошлСЈйшимъ образомъ…»